– Отлично! – сказал я вслух, встал и, разминаясь, заказал в баре горячее молоко. Ян будет доволен. Сначала дикая биологическая аномалия с буковым лесом на плато, теперь подземная лаборатория. Интересно, что скажут ученые мужи о причинах лесных изменений? Мутации? Генетический дрейф? Так быстро лес не мутирует. Ну и задачка! А «Суперхомо» гораздо более мощная организация, чем мы думали. Восемь квадратных километров площади, около двадцати шести километров подземных выработок! И все это ради… ради чего? Какой такой «сверхчеловек» создавался в лаборатории? Какими путями? «Био», «физико» или «психо»? И почему даже в архивах Пентагона и «Сенткома-2000» о лаборатории – ни слова? Почему только в одном-единственном документе из тысяч других сверхсекретных есть указание на отчисление «Суперхомо» ста восьмидесяти миллионов долларов? За что? За какую «научную» деятельность?..
– Так, – сказал я и с удовольствием отпил несколько глотков горячего молока. – Умели предки держать тайны в секрете.
Просмотрев остальные снимки, я вернулся к шаровидной пещере. Этот подземный зал занимал меня все больше, но, как известно, на песке догадок не построишь фундамента факта, а отправных пунктов для цепи логических умозаключений я пока не нашел. Стадия накопления тумана в деле «Аид-117» продолжалась.
Я прикинул в себе степень несоответствия желаний и возможностей для дальнейших плодотворных размышлений, как вдруг почувствовал чей-то мгновенный взгляд. Ощущение тут же прошло, но я уже знал, что в кабинете я не один. Кто-то абсолютно бесшумно вошел в комнату и остановился у двери, настороженный и опасный, как боль в сердце. Он был достаточно опытен – взглянул на меня лишь раз, зная, что прямой взгляд тут же выдаст наблюдателя, и все же он не учел моего опыта.
Пока я допивал молоко, нарочито медленно, ощущая на губах не вкус молока – вкус тревоги и прикидывая, что лучше: прыгнуть к стене с сейфом или упасть на пол, – вошедший приблизился и остановился за спиной.
В следующий миг мягко мурлыкнул вызов интеркома. Одновременно с ним я нанес удар ногой в пространство за спиной, попал, получил ответный удар в шею, ослабленный наклоном, отскочил и оглянулся. У двери мелькнул человеческий силуэт, дверь бесшумно пропустила его и сомкнулась. Я потрогал гудящую шею, удар был нанесен по всем правилам тайбо – прием «косой флинт», и если бы я не уклонился с ответным ударом – лежал бы сейчас без сознания у стола, а таинственный незнакомец не торопясь сделал бы свое дело.
Я швырнул стакан на пол, запоздало кинулся к двери.
В конце коридора успел заметить мелькнувшую тень – человек нырнул в лифт и был таков, догонять его не имело смысла.
Я постоял в коридоре, унимая дыхание, вытер лицо ладонью и усмехнулся. С ума сойти можно! На Земле, в самом надежном и спокойном месте, в Управлении аварийно-спасательной службы, застрахованном от всех и всяческих случайностей, подвергнуться нападению! Расскажи кому – не поверит!.. Или это чья-то неудачная шутка?
Сквозь открытую дверь снова послышался сигнал вызова: автомат знал, что я из здания не выходил, и был настойчив. Я закрыл дверь, прошел к столу. Звонила Люция.
– Извините ради бога. – Я развел руками. – Я не смог вернуться к восьми, был на Ховенвипе. Вы знаете, что там обнаружена, говоря словами экспертов, аномальная интуссусцепция букового леса?
– Знаю. – Люция сдержанно улыбнулась. – Вы сможете меня принять сейчас?
«Уже поздно», – хотел было сказать я и тут же мысленно обругал себя устрицей.
– Конечно. И простите, пожалуйста, больше не повторится.
Звонила она, по-моему, из спортзала: из-за зеленой стены декоративного домашнего кустарника слышались удары по мячу, возгласы, смех и плеск воды.
– Бывает. – Люция снова улыбнулась. – Вы чем-то расстроены?
– Скорее озадачен. – Я невольно оглянулся на дверь. – Тут у меня побывал странный посетитель… Сколько вам нужно времени, чтобы добраться до управления?
Она поняла подтекст моего вопроса: одета она была в пушистую полупрозрачную кофточку и отливающие металлом брюки – костюм для прогулки, а не для работы; я снова мог оценить красоту Люции, красоту зрелую, сильную, властную и тревожную, – и ответила: «Десять минут».
– Жду, – сказал я, взглянув на часы. – Комната номер двадцать один.
Я выключил работающий проектор, собрал рассыпавшиеся кристаллы информсообщений и положил в сейф. Поднимая стакан с пола, неожиданно обнаружил под креслом маленький значок: в черном круге золотой чертик. Эмблема бригады «Аид»!
Хмыкнув, я подкинул значок на ладони и спрятал в карман. Интересно, как прореагирует на мое заявление Лапарра? Шеф, скажу я, на меня кто-то покушался, но, увидев, как мощно я пью молоко, перепугался и скрылся в неизвестном направлении. А для отвода глаз подкинул значок «Аида». Иди, отдохни день-другой, скажет в ответ затравленный моим юмором Лапарра, и я пойду, вдохновленный… Может, все-таки кто-то просто пошутил?
Я вспомнил удар в шею и покачал головой. Такими вещами не шутят. И все же не верится, что это всерьез. Цель? Какая цель этого дурацкого нападения?..
Я сел на диван и расслабился. Десяти минут вполне достаточно для возвращения спокойствия и рабочего тонуса.
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ
Орхус, восточное побережье Ютландии, май 26-208
К концу двадцать второго века город-порт Орхус, расположенный на восточном побережье полуострова Ютландия, славился как один из немногих городов-музеев Земли. Фахверковые дома Орхуса представляли собой редкое сочетание образцов древнего зодчества – внешне и современного жилищно-бытового обеспечения – внутри. Жители города пользовались привилегией собственноручно ухаживать за его архитектурными памятниками и содержать их в чистоте и первозданном виде. Именно памятники архитектуры, такие, как романо-готический собор, церковь Фру-Крике, комплекс зданий «Старого города», и привлекали в Орхус многочисленных любителей старины и ценителей древнего искусства архитектуры.
Вечером двадцать шестого мая на улицах, площадях и в скверах города было много отдыхающих, в основном пожилых, любящих тишину, уют и неторопливость бытия. Многие собирались у видеорам послушать последние новости в мире, другие неторопливо прогуливались по улицам-лабиринтам старого Орхуса, встречались с друзьями, обменивались мнениями по поводу последних событий науки, техники и спорта. И лишь один человек из тысяч прохожих выделялся своим неадекватным моменту поведением. Он был напряжен, постоянно оглядывался, то и дело смотрел в небо сквозь какой-то прибор с окулярами и решеткой антенны. На него обращали внимание, но не трогали: мало ли чем может заниматься увлеченный делом человек. Но по тому, как он действовал во время происшествия, начавшегося в девятом часу вечера, можно было понять, что только он один и знает причину этого происшествия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
